Спасенный рай - Страница 36

Девочки сейчас же собрались вокруг нее, стали, как могли, утешать, гладили по плечу.

– Не плачь, Далси. Пожалуйста, не плачь, – тихо проговорила Эмили.

– Кэл считает, что надежды нет. Чтобы спасти Натаниэля, он должен… – Но Далси поняла, что нельзя говорить этого при детях.

Старлайт и Фиона поняли, что она имеет в виду, и у них перехватило дыхание. Дети же понятия не имели, в чем дело, но поняли, что ситуация серьезная, и ударились в рев. Теперь настала очередь Далси их утешать.

– Ну же, надежда еще осталась… – И вдруг Далси прошептала: – Я кое-что придумала.

Фиона подняла голову.

– Что, Далси?

Девушка опустила взгляд. Это, конечно, глупо и совершенно несерьезно. Но ведь она была в отчаянии, а папа всегда говорил, что отчаянное положение требует отчаянных мер.

– Фиона, ты помнишь болото, где растет черника?

Дав подробные указания, Далси вернулась к себе в комнату, чтобы наконец отдохнуть, а Старлайт, Фиона и девочки поспешно выскочили из дома.

Кэл сел и потер онемевшую шею. Даже на это легкое движение его мышцы отреагировали крайне болезненно. Выглянув в окно, он увидел, что солнце уже высоко, и разозлился, что тетя Бесси его не разбудила. Он собирался подремать минут тридцать, а вместо этого провалился в глубокий сон.

Должно быть, это все же хороший знак. Если тетя Бесси несколько часов его не трогала, значит, мальчику хуже не стало. Но все равно ногу навряд ли удастся спасти. Кэл видел все признаки заражения, а инфекция может проникнуть в остальные части тела вместе с кровью.

Кэл с тяжелым сердцем вошел в свою комнату и прислонился к двери, пока глаза привыкали к темноте, поскольку шторы были задернуты, в комнату не попадал свет.

Кресло, предназначенное для тети Бесси, пустовало. Кэл подошел поближе и понял, что на кровати рядом с Натаниэлем кто-то спит.

Далси! Глаза у нее были закрыты, а рука лежала на плече мальчика, словно она хотела его защитить. Дышала она так же спокойно и ровно, как и Натаниэль.

Кэлу потребовалось время, чтобы это сознать: дыхание Натаниэля больше не было слабым и прерывистым.

Он подошел поближе и прислушался. Убедившись в том, что мальчик и вправду дышит спокойно, он подошел к окну и раздвинул шторы. В комнату хлынул солнечный свет, и Далси проснулась, села, испуганно глядя на подошедшего Кэла. Он потрогал лоб мальчика, потом нащупал у него на шее пульс.

– Не может быть! – Нахмурившись, он перевел взгляд на ногу Натаниэля и с изумлением увидел, что рана покрыта толстыми пиявками. Кэл был ошеломлен, но справился с волнением, сел и рассмотрел рану вблизи. Она все еще кровоточила, но зловоние исчезло, и кожа на ноге снова стала розовой.

Не веря своим глазам, Кэл поднял брови.

– Это вы сделали?

Далси со страхом кивнула.

– Папа говорил, что ставил пиявки маме. Но… ей не помогло. Заражение оказалось слишком сильным. Но я думала – надеялась, – что для Натаниэля еще не поздно.

– Не поздно! Боже мой! – Кэл закрыл глаза и прижал руку ко лбу, испытывая ужасную боль.

Далси вскочила и подошла к нему.

– Простите, Кэл. Я была в отчаянии. Я готова была все сделать, чтобы спасти Натаниэля. Простите, если я сделала хуже.

– Хуже? – Он поднял голову, и на мгновение Далси показалось, что он ее ударит. Но Кэл обхватил ее за плечи и притянул к себе. – Ты что, правда не знаешь, что сделала?

Далси посмотрела на него, и глаза у нее наполнились слезами. Ее горло сдавил спазм, и она смогла лишь покачать головой.

– Господи, ты же спасла его! Не только жизнь, но и ногу тоже!

Она, казалось, не понимала смысла его слов. Плача навзрыд, Далси повторяла:

– Я не хотела сделать хуже… Простите, простите!

– Далси, ты меня слышишь? – Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть на себя. – Ты спасла его. Твои отчаянные меры вернули его к жизни.

– Спасла? – Она почти ничего не видела сквозь пелену слез, но коснулась рукой щеки Кэла и, почувствовав, что она мокрая, поняла, что хладнокровный Кэл Джермейн плачет вместе с ней. Господи, как же она его любит! Да, любит. Сделав это чудесное открытие, она больше не могла отрицать того, что ее сердце знало давно: она любит этого озлобленного, израненного, героического человека так, как никогда никого не любила.

Кэл притянул ее к себе. Обнявшись, они плакали, и это длилось целую вечность. Наконец они оторвались друг от друга и позвали других, чтобы поделиться радостной вестью: Натаниэль спасен.

Далси стояла на балконе. Прохладный ночной ветерок обвевал ее, трепал подол ночной рубашки. Она получше закуталась в шаль и глубоко вздохнула.

Весь день она отсыпалась, а Фиона и Старлайт по очереди сидели с больным, которого уже перенесли в его комнату. На несколько коротких мгновений мальчик приходил в себя, но еще не понял, через какое тяжелое испытание прошел.

Как следует, искупавшись и освежившись, Далси присоединилась к остальным за праздничным ужином и была страшно разочарована, узнав, что Кэл не придет. А ей так хотелось его увидеть! И теперь, когда все уже разошлись, в ней нарастало нетерпение, будто она тоже проходила через кризис.

То, что она испытывает к Кэлу Джермейну, называется любовью – в этом можно не сомневаться. Не благодарность, хотя она всегда будет ему благодарна, и не жалость, а просто-напросто любовь. Она любила его так сильно, что до боли захватывало дух, а сердце переполнялось чувствами.

Быстро пройдя по темному балкону, она оказалась у двери в комнату Кэла. Ей было видно в окно, что он сидит за письменным столом и листает какую-то книгу. Над головой у него вился дым от сигары. Далси глубоко вздохнула и распахнула дверь в комнату.